Действительно, в том году уже имел место похожий случай. Пушкин раз забылся и дал в производство стихотворение вообще без единой буквы. И что же? Наутро за его подписью выходит свеженький “Памятник”, буковка к буковке. Как честный человек, Пушкин хотел гонорар поделить пополам с Корсаковым, но потом, как честный человек, подумал: “долги Жемчужникову не отданы, дети раздеты-разуты - к чёрту такую честность! Они все мне и так по гроб жизни должны быть обязаны!” - и поехал к Соллерсу, доигрывать с Загряжским в штосс.
Подоплёка описанного эпизода с дуэлью была хорошо понятна современникам. Предмет для столкновения, действительно, имелся.
Пушкинский член (умеренно большой) новостью в свете к тому времени уже не являлся: его видела - или утверждала, что видела - чуть ли не каждая вторая петербургская дама. Все многочисленные по его поводу фантастические рассказы к тому времени более-менее устоялись, в любом случае, они существовали отдельно от самого объекта. Пушкин в своё время сам немало способствовал созданию в этой области мифов. Например, в молодости он активно распространял слухи, что у него чёрная сперма, чем умудрился заинтриговать тогда даже императрицу. Но теперь всё это было в прошлом - новое поколение салонных львиц тонкостями колористики не интересовалось.
Другое дело - член Лермонтова. О нём в свете в то время говорили постоянно - именно потому, что его мало кто видел. Поговаривали даже, что его вообще нет, а на его месте - булатный кинжал чудесной кубачинской работы с лезвием неземной красоты. Другие (например, Лопухина), утверждали, что на нём вытатуирован полный текст “Паруса”, включая четвёртую, никому не известную, строфу - которая “есть лучшее, что когда-либо было написано человеком или ангелом”. Впрочем, принимая эту информацию, следует делать скидку на литературные вкусы Марьи Александровны, тем более, что как раз в это время в женских салонах вошёл в большую моду кагор, и она... и так далее.
