Комментарии к Белой книгеГеоПозия: Мир в рифмах! www.geopoesia.ru

 
 

А. С. Пушкин. Сочинения и биографические материалы


 
Портрет Пушкина

Тема: пушкинские материалы




На данном сайте собраны материалы, которые могут оказаться полезными при изучении творчества Александра Сергеевича Пушкина. Стихи, эпиграмы, другие произведения поэта, биографические статьи. Все авторские материалы выражают субъективные точки зрения их авторов. В случае наличия разночтений, тексты публикуются по последней редакции. Правописание приведено в соответствие с современными нормами русского языка.


Биография


Смертельная любовь

Весной 1829 года к Пушкину, 29, пришло большое, настоящее чувство. Позднее и последнее. Произошло это на ежегодном маскараде в доме Трубецких. Поэт в маске Олоферна танцевал котильон с Елизаветой Ушаковой (в костюме Тыквы) - и тут он увидел у колонны свою Любовь. То, что это Любовь, Пушкин понял мгновенно. Ноги перестали его слушаться, в глазах всё поплыло.

дальше >

Карты, деньги, два ствола

В конце 1835 - начале 1836 Пушкин чуть не стреляется с Соллогубом. Здравомыслящий Владимир Александрович в дуэли участвовать совсем не рвётся и всячески увиливает, однако Пушкин буквально преследует его своими картелями в течение чуть не полугода. И, главное, совершенно непонятно - с чего? Формальный предлог просто смехотворен. .

дальше >

Книга Исайи

Во всей этой истории есть одно тёмное место: почему Пушкин столь решительно пресёк развитие отношений в самом начале, когда счастье само плыло ему в руки? Чтобы это понять, нам придётся вернуться в 1826 год. Мы помним, что в конце лета 1826 в жизни поэта имело место некое Откровение.

дальше >

Три простые истины

Так Пушкину, 27, открылась механика мироздания - в виде Трёх Простых Истин. Мир, как единое целое, существует исключительно благодаря присутствию в нём гениев. Таким образом, никаких “алмазных гвоздей” нет. Точнее, гений - он сам и есть “алмазный гвоздь", и такого “гвоздя” достаточно одного, чтобы мир вращался.

дальше >

Персия

После известного происшествия Пушкин на следующий день уезжает на Кавказ, и дальше - в святую Персию, землю Ахурамазды и Заратустры. Ему нужно много что обдумать. Когда приходит чёткое понимание, что нужно делать, Пушкин возвращается в Москву (осень 1829). Его план таков. Он лично проследит за появлением своего внука-гения, вырастит его и в положенный час посвятит в тайну передачи "линии".

дальше >

Как женятся гении

Со временем Пушкин начинает понимать, что в его возрасте и с его средствами найти хоть какую невесту чрезвычайно сложно. Даже промотавшиеся провинциалы из неблагополучной семьи с плохой наследственностью - и те выделываются, как могут. То согласятся, то передумают. То условие какое изобретут. Так проходит пол года, затем - ещё пол года, тянуть больше некуда.

дальше >







Версия 6.2


 

В Москве
Встреча с Музой
Стрела Амура
Юг
Время сомнений
Зрелость
Женитьба
Гений и отец
Дуэль

Аквилон
Ангел
Анчар
Арион
Безумных лет угасшее веселье
Бесы
Брожу ли я вдоль улиц шумных
Быть может, уж недолго мне
В альбом
В надежде славы и добра
В прохладе сладостной фонтанов
Вакхическая песня
Виноград
Вновь я посетил
Во глубине сибирских руд
Вольность. Ода
19 октября
Демон
Деревня
Дорожные жалобы
Зима. Что делать нам в деревне
Зимнее утро
Зимний вечер
Зимняя дорога
Из Гафиза
К***
К морю
К Овидию
К Сабурову
К Чаадаеву
Кавказ
Калмычке
Кинжал
Клеветникам России
Когда помилует нас бог
Кораблю
Кто на снегах возрастил
Младенцу
На холмах Грузии
Наполеон
Ночной зефир
Осень
Отцы пустынники
Паж,или Пятнадцатый год
Погасло дневное светило
Подъезжая под Ижоры
Поэт
Поэту
Приметы
Пророк
Разговор книгопродавца с поэтом
Свободы сеятель пустынный
Сонет
Телега жизни
Узник
Я вас любил
Я видел Азии
Я думал, сердце позабыло
Я здесь, Инезилья
Я памятник себе воздвиг

Биография Пушкина, любовь, анализ Пушкина, жизнь, стихи Пушкина, творчество, лирика Пушкина, сочинения, стихотворения Пушкина, произведения, тексты.




Произведения


К Овидию


Овидий, я живу близ тихих берегов,
Которым изгнанных отеческих богов
Ты некогда принес и пепел свой оставил.
Твой безотрадный плач места сии прославил;
И лиры нежный глас еще не онемел;
Еще твоей молвой наполнен сей предел.
Ты живо впечатлел в моем воображенье
Пустыню мрачную, поэта заточенье,
Туманный свод небес, обычные снега
И краткой теплотой согретые луга.
Как часто, увлечен унылых струн игрою,
Я сердцем следовал, Овидий, за тобою!
Я видел твой корабль игралищем валов
И якорь, верженный близ диких берегов,
Где ждет певца любви жестокая награда.
Там нивы без теней, холмы без винограда;
Рожденные в снегах для ужасов войны,
Там хладной Скифии свирепые сыны,
За Истром утаясь, добычи ожидают
И селам каждый миг набегом угрожают.
Преграды нет для них: в волнах они плывут
И по льду звучному бестрепетно идут.
Ты сам (дивись, Назон, дивись судьбе превратной!),
Ты, с юных лет презрев волненье жизни ратной,
Привыкнув розами венчать свои власы
И в неге провождать беспечные часы,
Ты будешь принужден взложить и шлем тяжелый,
И грозный меч хранить близ лиры оробелой.
Ни дочерь, ни жена, ни верный сонм друзей,
Ни музы, легкие подруги прежних дней,
Изгнанного певца не усладят печали.
Напрасно грации стихи твои венчали,
Напрасно юноши их помнят наизусть:
Ни слава, ни лета, ни жалобы, ни грусть,
Ни песни робкие Октавия не тронут;
Дни старости твоей в забвении потонут.
Златой Италии роскошный гражданин,
В отчизне варваров безвестен и один,
Ты звуков родины вокруг себя не слышишь;
Ты в тяжкой горести далекой дружбе пишешь:
«О, возвратите мне священный град отцов
И тени мирные наследственных садов!
О други, Августу мольбы мои несите,
Карающую длань слезами отклоните,
Но если гневный бог досель неумолим
И век мне не видать тебя, великий Рим, —
Последнею мольбой смягчая рок ужасный,
Приближьте хоть мой гроб к Италии прекрасной!»
Чье сердце хладное, презревшее харит,
Твое уныние и слезы укорит?
Кто в грубой гордости прочтет без умиленья
Сии элегии, последние творенья,
Где ты свой тщетный стон потомству передал?

Суровый славянин, я слез не проливал,
Но понимаю их; изгнанник самовольный,
И светом, и собой, и жизнью недовольный,
С душой задумчивой, я ныне посетил
Страну, где грустный век ты некогда влачил.
Здесь, оживив тобой мечты воображенья,
Я повторил твои, Овидий, песнопенья
И их печальные картины поверял;
Но взор обманутым мечтаньям изменял.
Изгнание твое пленяло втайне очи,
Привыкшие к снегам угрюмой полуночи.
Здесь долго светится небесная лазурь;
Здесь кратко царствует жестокость зимних бурь.
На скифских берегах переселенец новый,
Сын юга, виноград блистает пурпуровый.
Уж пасмурный декабрь на русские луга
Слоями расстилал пушистые снега;
Зима дышала там — а с вешней теплотою
Здесь солнце ясное катилось надо мною;
Младою зеленью пестрел увядший луг;
Свободные поля взрывал уж ранний плуг;
Чуть веял ветерок, под вечер холодея;
Едва прозрачный лед, над озером тускнея,
Кристаллом покрывал недвижные струи.
Я вспомнил опыты несмелые твои,
Сей день, замеченный крылатым вдохновеньем,
Когда ты в первый раз вверял с недоуменьем
Шаги свои волнам, окованным зимой...
И по льду новому, казалось, предо мной
Скользила тень твоя, и жалобные звуки
Неслися издали, как томный стон разлуки.

Утешься; не увял Овидиев венец!
Увы, среди толпы затерянный певец,
Безвестен буду я для новых поколений,
И, жертва темная, умрет мой слабый гений
С печальной жизнию, с минутною молвой...
Но если, обо мне потомок поздний мой
Узнав, придет искать в стране сей отдаленной
Близ праха славного мой след уединенный —
Брегов забвения оставя хладну сень,
К нему слетит моя признательная тень,
И будет мило мне его воспоминанье.
Да сохранится же заветное преданье:
Как ты, враждующей покорствуя судьбе,
Не славой — участью я равен был тебе.
Здесь, лирой северной пустыни оглашая,
Скитался я в те дни, как на брега Дуная
Великодушный грек свободу вызывал,
И ни единый друг мне в мире не внимал;
Но чуждые холмы, поля и рощи сонны,
И музы мирные мне были благосклонны.