“Мы не имеем права на ошибку!” - говорит при заступлении на боевое дежурство в командном пункте ракетных войск стратегического назначения подтянутый моложавый полковник бледному сутуловатому лейтенанту. Тот кивает: не имеем. А про себя думает: “Так-так...” Не ошибся ли я, как Лермонтов, выбрав военное поприще? Бабы, конечно, все теперь наши, это правда, но в этом ли есть фортуна? Нет ли в жизни чего-то ещё, что я проглядел, пропустил, не заметил - самого главного? Почему у штатских всегда такие довольные рожи? Почему, если неожиданно на них взглянуть, то иногда успеваешь заметить на их лицах тень какого-то особого выражения, которое они тут же прячут? Что-то здесь не так... И этот тут ещё: “не имеем права на ошибку”! Я-те покажу “не имеем права”, сучий потрох! Я тебе не какая “тварь дрожащая”, “маргаритка помятая”, я - “право имеющий”! Человек новой формации, хозяин жизни, властитель ада и рая! Слово моё движет горы, осушает моря, расцветает пустыни. Ветры спрашивают у меня, можно ли им дуть. Ни один волос не вырастает на голове Будды без моей воли, ни один отставник не получает отпускных и прогонных. А ты - “не имеем права”? Ну так тогда и - получай! Вот тебе! Вот тебе! Вот тебе! (Словно очнувшись, замирает. Пожарный топор выскальзывает из его рук и с мягким стуком падает на линолеум. Лейтенант обводит помещение командного пункта растерянным взглядом. Неожиданно его взор останавливается на пусковой кнопке. На губах лейтенанта змеится холодная усмешка.) Действительно, на ошибку мы права не имеем... Никаких больше ошибок. За Санька! За Михася! За Николаича!.. Ананда-черды! (Снимает коды защиты и жмёт на кнопку. Камера наплывает на летящий в небе журавлиный клин. Стоп-кадр. Конец пятнадцатой серии варты “Ошибка”. Как муравьи, отовсюду ползут титры.)
