Со времён Микеланджело Буонаротти известно, что в каждой глыбе мрамора заключена скульптура Давида (“Я беру обыкновенный камень и всего лишь удаляю всё лишнее”). Со времён его ученика, Сальваторе Беллуджио, известно больше: в каждой статуе Давида заключена скульптура Песчинки. Быстро став признанным скульптором, ваяя парадные бюсты дожей, Сальваторе на все свои гонорары скупал мраморные копии знаменитой статуи Давида (которые стали появляться уже при жизни автора) и, снимая с них кресалом слой за слоем, за год “вытёсывал” из очередной статуи песчинку в натуральную величину - точную копию той самой кальцевой песчинки, что в своё время вымылась из его желчного пузыря и которую он с тех пор всегда носил с собой в специальном медальоне. Мраморные “песчинки Беллуджио” ценились необычайно высоко (хотя со временем и возникла проблема подделок). Уже к концу XVI века они стоили столько, что сам папа Сикст V не смог позволить себе купить вторую для своей коллекции.
Опыт Беллуджио (правда с меньшим успехом) четыреста лет спустя повторил Патрик Чанг, который из старинной статуи Моисея (мраморная копия начала XIX века) вырубил - а по его терминологии “освободил” - скульптуру “Таблетка валидола, 0.06 г.” (разумеется, в натуральную величину). Выставлена в галерее Джотто в Честере, Иллинойс.
К слову сказать, скульпторы, работавшие не с мрамором, а с бронзой (технология отливки которой допускала восковой оригинал), проблемы “снимания лишнего” вообще не знали. Эта технологическая особенность определила в результате тот творческий метод, суть которого наиболее чётко сформулировал скульптор Радханачанкр: “Я беру обыкновенную ручку от смывного бачка унитаза, и всего лишь наращиваю недостающее”.
